Наталия Геворкян: За штурвалом страны - дилетант

Дежавю. Это уже было — Путин за штурвалом. Как раз в разгар предвыборной кампании 2000 года. Это был другой самолет, другая страна и другие обстоятельства, но это был самолет-Путин-выборы.

С тех пор Путин должен был научиться делать, в сущности, одну, очень важную (может быть, самую главную) вещь — работать с бумагами, как это вам ни покажется смешно. В России любили подсмеиваться над больным Ельциным, который постоянно «работал с бумагами». А нам все хочется шоу вместо скучных документов. Но наиболее существенная составляющая работы президента и премьера — это как раз неброская, скучная, кропотливая и вдумчивая работа с бумагами. Чтобы потом Лесной кодекс не аукался катастрофическими последствиями. Чтобы были просчитаны последствия каждой бумажки за подписью законодателей, премьеров и президентов. Чтобы впоследствии не надо было вручную тушить пожар тому, кто не пилот и не пожарный, и поэтому выглядит нелепо и гротескно, вместо того чтобы выглядеть убедительно и успокаивающе.

Путин тушит им же самим не выполненное несколько лет назад домашнее задание. Наверное, среди населения найдутся 30 процентов кретинов, которые с умилением уткнутся в телевизор и будут затаив дыхание следить, как Путин играет в пилота (по определению, вторым он быть не может), забирает воду и сбрасывает ее на пожар. — Попал? — спрашивает он. Попал, — отвечают ему. А то! Скажут они, если не попал, как же.

Эта картинка — квинтэссенция путинской власти. Человек в самолете делает то, что не умеет. Делает это потому, что 10 лет делал то, чего делать не умел и не умеет — работать с бумагами и просчитывать последствия решений. А вокруг него стоят лизоблюды, которые ему рассказывают, как отлично он сделал то, что делать не умеет, потому что знают, что именно этого от них ждут. А под крылом самолета горит земля, натурально. А группа в самолете радуется, как отлично она попала.

Под крылом самолета мы с вами. А в самолете они, бессмысленные, в сущности, и беспощадные начальники, пытающиеся нам втюхать, что им на нас не насрать.

А им на нас как раз то самое. И это и есть глубинное объяснение всего, происходящего в России. К власти в 2000 году пришли люди, рассматривающие нас не иначе, как достаточное условие их бесперебойного, легального, выгодного нахождения за штурвалом управления страной. А вот то, чтобы мы не сгорели, не задохнулись, не утонули, короче, чтобы не сдыхали массово, — это такая дополнительная неприятная нагрузка, чтобы как-то поддержать достаточное условие для их дальнейшего сохранения власти.

Мне не дает покоя простая, в сущности, мысль. Чтобы стать разведчиком, Путину пришлось проходить специальную подготовку, ведь так? Чтобы стать юристом, Медведеву пришлось учиться, защищать диссертацию и прочее. А чтобы стать президентом, ни одному, ни другому ничего не нужно было, кроме политтехнологий. И вот эти странные ребята, никогда не обладавшие навыками работы на государственном уровне, не прошедшие никакой школы государственного управления, не руководившие в качестве первых лиц никаким мелким или крупным регионом, не прошедшие через парламентские выборы, не имеющие опыта парламентской или сенатской законодательной деятельности, имеющие в бэкграунде чистый ноль в необходимых профессиональных графах, оказываются у руля
государства.

Да в приличные фирмы принимают людей с более высокими требованиями к их прошлой деятельности. Туда с пробелами в CV не попадают. Ты не можешь стать крупным менеджером, не пройдя вполне результативный путь
в бизнесе. Ты не можешь стать академиком, если тебе нечего предъявить. Ты не можешь стать главным редактором, если не знаешь вдоль и поперек профессию. Ты не станешь главврачом, если у тебя за спиной нет опыта и результатов.

Но эти двое мужчин стали президентами, не имея на то ровным счетом никаких оснований, кроме внутрикорпоративных интересов правящих групп. Может быть, Ельцин и верил, что поучаствовал в том первом корпоративе на благо России. Не знаю. Не успела спросить. Кстати, сам Ельцин все же прошел школу госуправления, прошел ее ступени, и региональные, и центральные. Путин — нет. И Медведев — нет. И, поверьте, никто из тех, кого они способны двигать наверх, если способны, тоже нет. У нас веселая перспектива.

Путин за штурвалом государства, в сущности, такой же дилетант, как за штурвалом самолета. Кто-то из блоггеров написал, что его надо бы штрафовать, что он без прав за штурвалом самолета. А за штурвалом государства можно? Для этого же права не выдают.

Вся искусственно сооруженная вертикаль власти вместе с ее извращениями — только для того, чтобы поддержать его власть, потому что власть дилетанта не может поддерживаться демократическими институтами. Это лето — фиаско огромной цепочки решений, принятых за 10 лет этой исполнительной властью и ее искусственными законодательными ответвлениями в виде парламента и Совета федерации. В демократии власть за это ответила бы. Сменой власти. На всех уровнях. В вертикали такого не происходит: для этого она и создавалась. Она — основа стабильности власти. Это тот самый самолет, за штурвалом которого сидит Путин, пытаясь оттуда попасть в очаги напряжения и потушить это самое напряжение одноразовыми «попаданиями». Может, в самолете у них все и хорошо. Но людям на земле фигово.

Мы, конечно, удивительный народ. Мы с умопомрачительным пофигизмом вдыхаем дым отечества вместе с дымом сигарет, сидим на лавочках, не видя друг друга в смоге, без масок и противогазов. Мрем в больницах, где нет кондиционеров. Хаваем пиар про спасателя премьер-министра, разбрызгивающего воду над горящей страной. Как показывает история, мы способны издеваться над собой и позволять издеваться над собой очень долго. О том, что происходит потом, когда по какой-то причине народу это надоедает, обычно не хочется вспоминать. Слишком многое стало прозрачно, ясно и понятно в дыму и смоге, как ни странно это звучит.

И я хочу напомнить, что у слова «попал», которое так радостно произнесли холуи в ответ на вопрос кормчего-Путина, в русском языке есть и другой переносный — смысл.

Наталия Геворкян
обозреватель «Газеты.Ru»

Родилась в 1956 году. Закончила международное отделение факультета журналистики МГУ в 1979 году. До 1988 года работала за границей в различных зарубежных изданиях, затем в газете «Московские новости» (1988-1996). С 1996 года работала специальным корреспондентом ИД «КоммерсантЪ», с 2007 года - обозревателем «Газеты.Ru». Живет и работает, в основном, в Париже.