Накануне 22 июня армянином написана малоизвестная страница истории Второй мировой войны, связанная с участием евреев в партизанском движении

Еврейский партизанский отряд... Звучит как анекдот. Или реплика из недавнего фильма Квентина Тарантино "Бесславные ублюдки". Однако такие отряды в Советском Союзе были, и немало, действовали активно и успешно. Что и понятно - этим людям было что терять. Как правило, рядом с партизанскими базами создавались семейные лагеря, в которых находили убежище беженцы из гетто: женщины, дети, старики. На этом историческом материале Вардван Варжапетян написал роман "Пазл-мазл", который только что выпустило московское издательство "Время". Почему до недавнего времени тема евреев на войне была полузакрытой? — спросила ВАРЖАПЕТЯНА обозреватель "Известий" Ирина МАК.

— Началось все с того, что прочитал где-то — кажется, в журнале "Алеф". Буквально несколько слов об отряде в Белоруссии, созданном тремя братьями Бельскими из тех, кто бежал из гетто. Я был потрясен. Еврейский партизанский отряд — это напоминает самый короткий анекдот: еврей-плотник. Потом, как часто бывает, одна информация притянула другую, из Еврейской энциклопедии я узнал, что да, был такой отряд, и не один. Против этого Тувьи Бельского, старшего из братьев, у которого в отряде было 1600 человек, немцы предпринимали серьезные карательные операции. И каждый раз ему удавалось выскользнуть...
— Откуда у них было оружие?
— Оружия было очень мало. И много было стариков, больных, детей... У них был скот, была еврейская школа — хедер, синагога, портняжные мастерские, в окрестных партизанских отрядах называли все это Лесным Иерусалимом. И немцам так и не удалось их обнаружить.
— Почему еврейский отряд не соприкасался с остальными партизанами?
— Во-первых, этот Бельский не стремился себя обнаружить. Он, конечно, не слышал о директиве Пономаренко, но, понимаете, с евреями никто не хотел иметь дело. Слава богу, что их хотя бы не убивали. И многое неизвестно... Большие генералы партизанские — Ковпак, Федоров, Медведев — формально подчиняясь Москве, в действительности часто действовали сами по себе. Они были очень самостоятельные, сильные люди, знали каждому цену...
Так я и собирал информацию по крупинке, пока кто-то мне не сказал, что в городе Новогрудке есть самодеятельный партизанский еврейский музей. Я не поверил, наугад поехал — это недалеко от Минска. А там директор местного краеведческого музея Тамара Вершицкая, белоруска, своими силами устроила музей, реконструировав часть еврейского гетто — конюшню, где обитали люди. Она разыскала братьев Каганов, которые были в партизанском еврейском отряде.
— Они остались в Белоруссии?
— Нет. Один живет в Лондоне, второй в Израиле. Двоюродные братья. И каждый написал по книжке воспоминаний. Я их читал. Тамара Вершицкая перевела эти книги на белорусский язык. Я ей говорю: "Да это надо издать на русском!" Мы, каждый у себя, стали собирать на это деньги. Она обещала, что к 9 мая книга выйдет на русском. Не знаю, вышла ли.
— Как вы думаете, почему об этом у нас никогда не писали?
— Запретов не было, но партизанская тема у нас вообще очень приглажена. Я сравнивал разные издания книги "Люди с чистой совестью" (ее автор Петр Вершигора был одним из командиров партизанского соединения Ковпака), и в первом издании сказано, что лучший разведчик Ковпака, Ленька Премудрый, был евреем и погиб смертью храбрых, а в последующих изданиях это исчезло. Партизанское движение было настолько сложным...
— Видимо, трудно управляемым...
— Конечно, но оно нанесло колоссальный ущерб немцам, которые увязли в этом русском киселе и противопоставить партизанам ничего не смогли.
— Долгое время евреев считали безмолвными жертвами нацистов и не воспринимали как солдат...
— Даже в Израиле я встречался с такой точкой зрения: молодые люди, отслужившие в армии, возмущаются: "Почему они шли на бойню как бараны?" Но массовому уничтожению евреев предшествовала колоссальная подготовительная работа. Сначала их низвели в Германии до уровня насекомых. Указ: "Евреям запрещается ходить по тротуарам". Следующий: "Еврею запрещается иметь канарейку". И так день за днем. Их опускали до состояния ничтожества, чтобы немец при встрече с евреями испытывал жуткую брезгливость, даже не будучи антисемитом. Как с крысой. Надо было так смоделировать сознание, чтобы еврей стал отвратителен.
— Вы упомянули директиву Пономаренко — что это такое?
— Это циркуляр начальника Центрального штаба партизанского движения Пантелеймона Пономаренко о том, что если еврей прибежит к партизанам, его надо считать или агентом абвера, или агентом гестапо. Потому что иначе как он остался жив? Этот приказ вышел в 1942-м, когда уже появились партизанские отряды, когда евреи поняли, что подлежат уничтожению. Хотя многие до 1944 года этого не понимали. Эли Визель (еврейский писатель, лауреат Нобелевской премии мира 1986 года) пишет, что в его родном городе Сигете, в Румынии, когда в 1944 году туда прибежал спасшийся из концлагеря кладбищенский сторож и стал говорить, что их сжигают в печах, евреи ему не поверили. И когда их последними привезли в Освенцим, узники набрасывались на них, плевали им в лица: "Сволочи, неужели вы не знали, что нас здесь ждет?" Разум не может смириться с тем, что тебя будут убивать просто потому, что ты еврей или цыган.
— Признаюсь, меня обрадовало, что эту книгу написали вы, армянин. И никто не сможет сказать: "Снова они хвастаются".
— Да, и кичатся своими страданиями. Просто я задавал себе этой книгой вопрос, на который не могу пока ответить. Никто не обязан любить евреев, как и любой другой народ. Но я не понимаю, почему немцы убивали с такой радостью.
— Наверное, не все немцы.
— Все не все — но я, например, не знаю ни одного случая, чтобы у советского солдата нашли снимки с повешенными немцами. Виталий Семин, автор прекрасной книги "Нагрудный знак "Ost" — о том, как он был угнан на работу в Германию, писал, что никто там не дал ему куска хлеба. В то время как немцы, бывшие в нашем плену, вспоминали с благодарностью, как русские делились с ними всем.
— В книге, собственно, будней партизанского отряда нет почти. Отдельные моменты, и тут же — те же люди до войны, после войны...
— Мне трудно об этом судить, я еще, видно, слишком погружен в книгу. Я просто, знаете, счастлив: она подводит итог моим размышлениям о войне. Я ведь родился в 1941-м...
(С сокращениями)

"Юсисапайл"
Напомним, что Вардван Варжепатян в свое время издавал в Москве армяно-еврейский журнал "Ной".