Давид Балаян

"ЮСИСАПАЙЛ"
Далекое и близкое

Предисловие

На земле живет около 10 миллионов армян, это - малая частица человеческой семьи. Армяне никогда не были многочисленны и не раз оказывались на грани исчезновения. Тем не менее, нельзя говорить об истории цивилизации, не обращаясь к наследию армянской культуры, к тому, о чем думали и что чувствовали армяне, о чем писали и что совершили.
История армян насчитывает 40 веков, начинаясь от времени расселения людей вокруг священной горы Арарат, с вершины которой Бог разговаривал с Адамом и Евой.
Здесь же армяне познали Бога и стали первой в истории христианской страной посреди окружающего языческого мира. И прошли с тех пор путь, о котором Римский Папа сказал: «он так похож на путь Святого Креста».
В течение многих веков армяне жили как единый народ в своей стране, на Армянском нагорье. Они выстроили много храмов, школ и жилищ. Потом их земли были захвачены, народ изгнан и рассеян по всему миру.
Временами замкнутые в своем образе жизни и в своем духовном единстве, временами свободно вливаясь в океан других культур, всегда в творчестве, страданиях и противостоянии, армяне сохранили свой неповторимый духовный облик.
Армян история научила тому, что смысл и спасение человеческой личности только в том, чтобы стоять неколебимо, ставя перед собой высокую цель в границах своей подлинной системы ценностей.
И когда все будет сказано, описано и увековечено, останется История, неоконченная и необъясненная. И будут заданы вопросы, которым нет окончательного ответа. Из века в век передаются четыре вопроса, четыре тайны.
Прежде всего, это тайна сохранения. Как удалось этому народу сохранить себя в изгнании и рассеянии, не имея своей государственности, в условиях, в которых не уцелели многие другие народы?
Во-вторых, это загадка отклика. В поступках, мыслях и высказываниях людей и сейчас отражается влияние человеческого опыта, накопленного этим немногочисленным древним народом. Почему его голос звучит так, что он слышен и в искусстве, и в науке - практически во всех сферах духовной и интеллектуальной деятельности?
Необъяснима тайна страданий, превосходящих понимание и продолжающихся даже сегодня, в эту минуту.
И, наконец, загадка языка, отражающая единство земли и народа, веками разделенных и стремящихся к обретению общей независимой жизни.
Я уверен, что мой народ, который с такой яростной интенсивностью и мучительной болью помнит свое прошлое и передает эту память следующим поколениям, народ неукротимой творческой энергии - не отречется от надежды взращивать урожай будущего вместе с другими народами, урожай, семена которого сеял и он.
И сейчас, спустя тысячелетия, армяне - немногочисленный, рассеянный по земле, гордый народ - конечно же выстоит, как всегда вдохновленный своим высоким стремлением. Этот народ полон надежды увидеть необычайное, его воображение создает невиданные мечты, и Эхо его голоса не умрет никогда!

Глава первая
«ЮСИСАПАЙЛ»
Это красивое слово, обозначающее на армянском языке удивительное природное явление, действует завораживающе и преисполняет особыми чувствами.
То, что известно под термином «северное сияние» (“Aurora Borealis”; “Northern Lights”), армянин называет «юсисапайл», видимо передавая в таком сочетании звуков свое генетическое непонимание феномена, которое ярко светит, но при этом не греет.
И еще так именовалось периодическое издание, выходившее в Москве с 1858 по 1864 годы усилиями заведующего кафедрой армянской словесности Лазаревского института восточных языков Степаноса Назарянца.
С тех давних пор «Юсисапайл» ассоциируется в народной памяти с Россией и ее исторической миссией в судьбе армян. И, в какой-то мере, дополняет образ плененного Арарата, «вечно сияющего с юга».
Поистине наш образ мышления не может обойтись без некоторой мифологизации исторических реалий и, в частности, веры в благорасположенность духовно близкого народа.
Эту веру не поколебал даже «белый геноцид», учиненный большевиками над армянами советской диаспоры («внутренний спюрк») и особенно теми, кто жил в Москве.
Многие годы переезд на жительство в столицу Советского Союза считался главным мерилом успеха для граждан этой страны, и поэтому, не случайно то обстоятельство, что московская армянская диаспора постоянно росла количественно и качественно.
Но любые формы национальной самоорганизации жестко преследовались как по соображениям государственной безопасности, так и по идеологическим причинам.
В результате, московские армяне в течение почти полувека были лишены возможности сохранять свой язык и культуру, что, несомненно, способствовало неудержимой ассимиляции.
Однако национальная жизнь продолжалась даже в этих неблагоприятных условиях; в основном, она сосредоточивалась в так называемых кругах общения, центральным связующим звеном которых были известные армяне Москвы (братья Микояны, Ованнес Баграмян, Ованнес Тевосян, Амазасп Арутюнян, Тигран Петросян, Левон Бадалян, Сурен Кочарян, Арам Хачатурян, Мариетта Шагинян и др.). Подчас эти встречи принимали форму своеобразных «вернатунов», но участвовали в них, как правило, избранные - близкие друзья или коллеги. Остальные довольствовались лишь эпизодическими контактами во время культурных, спортивных либо иных мероприятий с армянским уклоном.
Постепенно выявилась группа активистов, которая не побоялась в начале 60-х годов, в условиях всесилия тоталитарной системы, тайно образовать армянское землячество в Москве
Эту группу возглавляли герой Сардарабадской битвы, штабс-капитан Гурген Авакович Колманянц и бывший военный летчик, полковник в отставке Арменак Мартиросович Бабаян. Душой и заводилой был Гурген Авакович, коренной карабахец, дважды отсидевший по 10 лет в сталинских лагерях.
Землячество, в состав которого входили врач Сатеник Бабаян, журналисты Ким Авоян и Григорий Меликян, скульпторы Эдуард Мнацаканян, Рудольф Сафаров и Армен Чалтыкян, юристы Марлен Арзуманов и Ваган Эмин, писатель Тельман Зурабян, художник и ученый Корюн Нагапетян, ученые Лоретта Тер-Мкртчян и Грант Епископосов, художник Левон Агасарян, музыкант Анушаван Погосян, агроном Жирайр Варданян, инженеры Ромик Айвазян, Ашот Сагарян, Рубен Татинцев и Вардкес Шаумян, преподаватели Роберт Айрапетян и Вардкес Айрапетян, а также ряд других московских армян, - собиралось обычно в небольшой квартире Г.А. Колманянца недалеко от Центрального телеграфа К-9.
Возможности подпольного армянского землячества, конечно, были весьма ограничены, тем не менее, ему удалось добиться, казалось, невозможного:
сохранения армянского кладбища в Ваганькове и расположенной на его территории часовни “Сурб Арутюн”, возведенной Лазаревыми в 1815 году.
В здании церкви располагался цех штамповочных мастерских, руководство которого потребовало громадную по тем временам сумму (800 тысяч рублей) для переезда в другое место. Был организован сбор средств, и, в итоге, в негласную кассу землячества поступило более 3 миллионов рублей. Богатеев-олигархов тогда еще, слава Богу, не было: тон задали студенты-армяне столичных вузов. Практически все они сделали пожертвования из своих скудных стипендий, а их примеру затем последовали и многие московские армяне.
На эти деньги землячество не только “откупило” свою церковь, но и отреставрировало ее, благодаря чему 2 июня 1956 года церковь “Сруб Арутюн” (архитектор Григорьев) была освящена Католикосом всех армян Вазгеном Первым. Настоятелем храма Эчмиадзин назначил молодого дьякона из Иерусалима Пайлака Антабяна (точное имя помог выяснить английский ученый Феликс Корлей), но он проработал всего месяц, и его заменил епископ Паргев Геворгян, прослуживший в этой должности до апреля 1976 года.
В 1963 году управляющий Московским похоронным трестом самолично снял с ворот надпись “Армянское кладбище” и стало делом чести вернуть вывеску на свое законное место. Инженер Малаховского экспериментального завода Ромик Айвазян изготовил копию вывески из чугунного литья, но ее смогли довезти только до станции метро “Краснопресненская”. Там армян поджидали сотрудники КГБ, которые разбили вывеску и ее чугунными частями стали их нещадно избивать, нанося серьезные травмы.
Долгие годы кладбище считалось единственным сборным пунктом для московских армян; здесь встречались для решения всевозможных личных, бытовых и общественных проблем, а еще и просто для приобретения новых знакомств.
Впервые в массовом порядке армяне собрались на кладбище 24 апреля 1965 года, когда исполнилась полувековая годовщина Егерна, хотя, впрочем, число контролирующих агентов спецслужб было не меньше: они резко выделялись внешним видом и поведением, ибо никак не реагировали на душещипательные беседы отдельных смельчаков. Потом самые активные оказались в подземных казематах КГБ, где с ними провели ответную “политико-воспитательную” работу.
В 1970 году в газете “Вечерняя Москва” был опубликован проект реконструкции Краснопресненского района Москвы. На месте Армянского кладбища планировалось разбить парк культуры и отдыха. В полночь члены землячества собрались в тесной комнатушке кандидата исторических наук Л.Х.Тер-Мкртчян, чтобы обсудить свои дальнейшие действия. В два часа ночи Лоретте Христофоровне удалось найти домашний телефон тогдашнего председателя Краснопресненского райисполкома Саркисова; она ему тут же позвонила, и выяснилось, что он тоже озабочен ситуацией. Саркисов посоветовал организовать лавину писем и телеграмм, что и было сделано. В конце концов, проект изменили.
Вот так с переменным успехом шла неравная борьба московских армян за право оставаться достойными представителями своего народа.
Продолжение следует