ПОЛТОРА УЧЕНИКА

Константин Сергеевич Станиславский считал Евгения Вахтангова своим духовным и творческим сыном. Меж тем сколькие называли себя учениками Станиславского!

САМ ЖЕ КОНСТАНТИН СЕРГЕЕВИЧ ПИСАЛ: "За всю жизнь у меня было всего полтора ученика. Сулержицкий понимал меня до конца и Вахтангов - наполовину".

Великий учитель пережил и того и другого своего любимого ученика.

Армянский переулок

Федор Иванович Тютчев родился в Армянском переулке в Москве. А в Петербурге он долгие годы жил напротив Армянской церкви. "Бывают странные сближенья..."

КСТАТИ, АРМЯНСКИЙ ПЕРЕУЛОК ВО ВРЕМЯ ПОЖАРА 1812 ГОДА был спасен в Москве в числе первых благодаря телохранителю Наполеона мамлюку Рустаму (Ростому), как известно, армянину. Интересная деталь.

ТРУБНЫЙ ГЛАС

О том, какую громаду народного признания получил за гробом композитор Артемий Айвазян, все мы знаем по тому, как сзывала ереванцев на площадь Свободы в годы карабахского противостояния его мелодия для трубы. Вот она - слава, о которой мечтают многие композиторы!

И ВЕДЬ МЕЛОДИЯ ЭТА ПРОЗВУЧАЛА ВПЕРВЫЕ В ФИЛЬМЕ, прямо скажем, малоприметном. Музыка пережила кинофильм, что нередко случается, и звучала почти каждый вечер на одной из главных ереванских площадей "во дни торжеств и бед народных". Умейте написать такой национальный трубный глас! Это редко кому дано.

А при жизни Артемию Сергеевичу Айвазяну в Союзе композиторов Армении отказали в получении квартиры, то есть в улучшении бытовых условий. Бывает.

УМЕНИЕ ВИДЕТЬ

То ли зима, то ли весна 1989 года. Узнаю, что приехал Сергей Параджанов. Остановился в гостинице "Ани". Хотелось взять у него интервью. Это было делом нелегким: он был человеком монологичным. На мою долю оставались лишь восклицания. Из них интервью не создашь.

ЛИШЬ ОДИН РАЗ МНЕ УДАЛОСЬ ВОРВАТЬСЯ с вопросом в этот великолепный монолог. И какой же я получила ответ! Залюбуешься.

- Каким цветом - обобщенно - вы передали бы гамму Армении?
- Пунцового перца и кровавого мака, - ответил мастер, не раздумывая и секунды.
- А Грузию? Зеленой?
- Нет, сочно-серой.

Вот она - принципиальность художника. В этом "сочно-серой" была еще и шелковистость этого сочно-серого. Представляю, какое прямо-таки плотское удовольствие испытывал он от сочетания тонов сущего. Цвет, видимо, доставлял ему высшее наслаждение, до страдания.

МОРЕ И ШУМ ЗАНГУ

Природа всегда возвращала Александру Спендиарову душевное равновесие, творчески заряжала его. В Крыму это были море и закаты. В Армении неизменное восхищение его вызывал Арарат. "Окно мое каждую минуту дает мне счастье: разнообразные моменты освещения великолепного Масиса. Как часто он меняет цвет! Масис заменяет мне море".

КОГДА ОН СМОТРЕЛ В ОКНО НА ЦИЦЕРНАКАБЕРД, однообразие которого подавляло его, он не мог работать. Ему трудно было выносить эту скудость и пустынность пейзажа, тогда он шел за ворота, чтобы полюбоваться Араратом, плывущем в далекой дали, и вновь увидеть зацепившееся за его вершину летучее облачко, похожее на ковчег. Именно этот небесный вид вдохнул в него силы и порыв написать "Эриванские этюды".

И Зангу (Раздан) говорила с ним в тихие минуты прогулок и долгой сосредоточенности. "Брось все, пойди посмотри, какая красота!" - сказал он сыну, вернувшись домой после поездки в ущелье Зангу незадолго до смерти. Шум реки поражал его своей музыкальностью. "Слышите этот шум? Не напоминает ли он вам журчание воды в музыке Листа?"

НА ЭТОЙ ЛЕТНЕЙ ВЕРАНДЕ РЕСТОРАНА...

Фонтаны били на ханской даче в Мардакянах близ Баку, где Сергей Миронович Киров, боясь отпустить Есенина в Персию (еще свежа была память об убийстве Грибоедова), устроил поэту подобие Персии.

В БАКУ ЕСЕНИН САМОЗАБВЕННО СЛУШАЛ СТИХИ ФИРДОУСИ И СААДИ НА ЯЗЫКЕ ФАРСИ. Поэт сам просил одного бакинского книголюба (между прочим, армянина) читать ему эти стихи на языке оригинала. Тот же книголюб показал поэту и знаменитые иранские книжные миниатюры в старинной рукописи "Шахнаме" Фирдоуси. Это были подлинники, ибо и книга была старинная. Поклонимся же бакинскому книголюбу, ибо сообщить и показать что-то бесценное гениальному поэту -значит сделать это бесценное достоянием всего человечества. Не скупитесь приобщать людей с воображением к духовным богатствам - и вам зачтется. Эхо такого деяния возвратится стократно обогащенным.

Шаганэ из знаменитого цикла "Персидские мотивы" тоже была, как известно, армянкой. Настоящее ее имя Шаандухт. Она была учительницей армянского языка в батумской школе. Шаганэ Нерсесовна Тальян. Я увидела ее уже немолодой, она и в старости была красива.

В душе моей живет еще одно воспоминание, связанное с эхом пребывания Есенина на Кавказе и, в частности, в Баку. С детства врезалось мне в память здание бакинской гостиницы и ресторана "Новая Европа", куда меня, восьмилетнюю, повел как-то обедать отец. С мамой они были уже разведены, и потому встреча с отцом и этот обед (в ресторане! в те годы!) запомнились резко. Старая часть города, недалеко от приморского бульвара, дореволюционные строения на европейский манер самого начала XX века - времен Манташева, Нобеля, Маилова и прочих нефтепромышленников, времен разрастания города на Апшероне, превращения его в большой интернациональный и культурный центр. Так вот, гостиница "Новая Европа", высокий потолок ресторана, белые айсберги твердых накрахмаленных салфеток на столах, чинность, ослепительная чистота - видимо, из-за этого контраста со всем обыденным и привычным все это столь жгуче и запомнилось мне. 1945 год, сама скудость жизни вокруг помогали этому запоминанию. Я не знала тогда (лишь став взрослой, узнала), что именно в этой гостинице Есенин впервые прочел только что созданное им одно из самых пронзительных его стихотворений "Отговорила роща золотая..." Он читал его на крыше "Новой Европы", в летнем ресторане при гостинице. Опубликована была "Роща..." тоже впервые в Баку в газете "Бакинский рабочий".

Так вот, оказывается, на марше этой лестницы, в этом зале, на этой веранде, в этих стенах, на этих улицах Баку, на коврах и у пляжей этой дачи в Мардакянах... Может быть, даже за этим столиком, где сидели тогда мы с отцом...

Да, в этих стенах, в субтропической зелени этого сада, на этой летней веранде ресторана... В тяжелейший период жизни поэта. В его второй, предсмертный приезд в Баку. В дни, полные предчувствиями конца...

Нелли СААКЯН
"Голос Армении" 10 июня 2010 г.