Армен САРКИСОВ

СТРАНИЦА АРМЯНСКОГО ЭПОСА

Так сложилось, что на сегодняшний день, видно, только мне суждено напомнить о неизведанной биографии народного героя Армении Баграта Газанчяна (Казанчяна).
Этот очерк составлен из сохранившихся в моём блокноте давних заметок и тех немногих воспоминаний, которые в период 2001-2002 гг. удалось раздобыть моим бескорыстным помощникам, верным светлой памяти героя.

Строгий формат публикации не позволяет назвать всех людей, принимавших участие в сборе материала [1.]. Но долгом своим считаю выразить сердечную благодарность Сергею Георгиевичу Оганесяну, Рантику Абкаровичу Газанчяну и его сыновьям, Наири и Аркадию, Марии Григорьевне Вартанян, директору Историко-Краеведческого музея Арцаха в Степанакерте Мелане Гургеновне Балаян.

Несмотря на то, что рассказы и предания о Баграте не всегда отличаются точностью, зачастую их трудно связать между собой по месту и времени, все они являются достоверными по сути. Дыхание истории – вот несомненное их достоинство. Документальная биография героя, последовательная история его славных дел ещё ждут новых исследователей. Мне же впору озаботиться тем, чтобы не прервалась память об эпической судьбе Баграта.

Чтобы читатель мог составить целостное представление о личности Баграта Газанчяна, начну с письма замечательного исследователя и издателя Кима Арутюновича Каграманяна, которое я получил весной 2001 г. из Еревана. В книге Егише Ишханяна «Нагорный Карабах (1917-1920)», подготовленной на основе его дневниковых записей К. Каграманяном и Г. Абрамяном и изданной в 1999 г. на армянском языке, есть эпизоды, содержащие скупые сведения о деятельности Баграта [2.].

Вот отрывок из этого письма. Я позволил себе чуть отредактировать его, полностью сохранив суть содержания и характеристик:
«…мы все можем гордиться тем, что в те тяжёлые годы у нашего народа были такие преданные и мужественные сыновья, как Баграт Газанчян.
К сожалению, многие из них в Советские годы были репрессированы, а их заслуги были искажены и преданы забвению. Меня очень радует то, что в Вашем роду не забыли о нём.

Баграт Газанчян был одним из грамотных и храбрых крестьян села Аблах. Он отличился ещё в годы первой мировой войны на службе в русской армии и был награждён орденом Георгиевского золотого креста. Он был одним из храбрых офицеров добровольческого полка Амазаспа. Именно этот полк в 1918 году был единственным защитником армян, когда местные мусульманские банды и вошедшие в Баку турецкие войска организовали погромы армян в городе и в районах. К сожалению, подлинная история этих событий была искажена в Советские времена и до сих пор не освещена должным образом.

В сентябре 1918-го года Баграт Газанчян из Аблаха во главе делегации из горных армянских районов Елизаветпольской (Гандзакской) губернии принимал участие на втором съезде армян Карабаха. Как известно, в Карабахе тогда было сформировано народное правительство, которое организовало защиту и управление края. Делегация предложила включить в состав, вернее, – считать в составе Карабаха также горные армянские районы Гандзака. Предложение было принято с воодушевлением.

Правительством Карабаха Баграт Газанчян был назначен командиром самого крупного оборонительного района Джраберта – Гюлистана. Эту обязанность он с честью выполнил. Достаточно привести такой пример. 20 сентября 1918 года, услышав о падении бакинской коммуны и о погромах в г. Баку, обнаглевшие мусульманские кочевники спустились с горных Карабахских пастбищ в низменные районы, по дороге угнав стадо овец жителей села Арачадзор. Узнав об этом, Газанчян с товарищами по оружию догнал их, отобрал у турок не только украденное, но и тысячу голов крупного рогатого скота, триста овец и пятнадцать вьюков пшеницы.
Отряд Газанчяна отличился в сражении против турок 5-го октября того же года, а также в других боях. Он был членом временного национального совета Карабаха, в составе которого отличился бескорыстной и преданной работой. Уже в конце 1920 года, когда в Азербайджане и Армении была установлена Советская власть, многие защитники народа были наказаны. К нашему сожалению и к стыду большевиков, особенно жестокая была расправа над теми людьми, которые принимали активное участие в самообороне Карабаха, в том числе в горных армянских районах Гандзака. Расправа была осуществлена по подстрекательству бывших мусаватистов, принявших большевистскую окраску. А армянские ответственные работники, в годы советской власти состоя на службе вчерашнего врага, содействовали репрессиям над сотнями офицеров, храбрых воинов-армян, защитников своей земли, которых уничтожали на месте или ссылали, в глубины России, где выживали редкие люди.
Благодаря таким людям, как Баграт Газанчян, Карабах сумел сохранить свою независимость хотя бы и в форме автономии. А в наши дни дух храбрых предков сыграл свою роль в освобождении Карабаха от турок-азербайджанцев».

Такова объективная историческая оценка подвига Баграта.
Со своей стороны, прежде чем перейти к собственным изысканиям, хочу сделать важную оговорку.

В восприятии соратников, людей, близко знавших и окружавших Баграта, память о нём сохранилась не как о политическом или партийном деятеле, но как о беззаветном защитнике армянского народа и родной земли. В этом – главное оправдание жизни Баграта, её высокое предназначение. Наверное, именно так и должен складываться и прежде всего таким сохраняться в народной памяти образ истинных героев, вне зависимости от их политических пристрастий.
Мы рискуем немедленно разрушить светлые образы народных героев, если объединяющий и сберегающий их всех патриотизм попытаемся всерьёз подменить рассуждениями о политических мотивах их подвига.

            Думаю, сведения о происхождении рода Баграта Газанчяна объяснят кровное отношение моей семьи к этой фамилии.
            Вот как рассказывали об этом в 1999 году моя мать, Елена Михайловна Саркисова и её родная сестра, Нина Михайловна Григорьян:
            «Дед нашей матери носил фамилию Газанчян, но как его звали, не знаем [3.]. Он был очень бедным. В молодые годы добрался до Гянджы, то есть Елизаветполя, ставшего при большевиках Кировабадом, откуда-то из Нагорного Карабаха или чуть ли не из Ирана, этого никто толком не знал.
            А в Гяндже жил владелец мануфактурной фабрики Аршак-бек человек знатного и богатого армянского рода [4.]. Мать Аршак-бека была немкой. И была у него родная некрасивая незамужняя сестра Такуи.
            Аршак-беку приглянулся красивый и смышлёный парень, будущий дед нашей матери. И он решил: “Пусть моя некрасивая сестра выйдет замуж за этого бедного парня. У них будут славные дети”.
            Как решил, так и сделали. Такуи родила пятерых сыновей, среди которых были Авет, отец нашей матери, и Семён, отец Баграта Газанчяна».

            От себя добавлю, что в некоторых архивных документах, о которых речь пойдёт позже, фамилия Баграта указана как Казанчян (Казанчиан). Есть версия, связывающая происхождение фамилии этого рода с людьми, основавшими и участвовавшими в строительстве знаменитого карабахского храма Казанчецоц. Когда фамилия была трансформирована в современную – Газанчян, – не знаю.

            За основу очерка я взял рассказ младшего брата Баграта, Межлума Семёновича Газанчяна, Межи, как его называли в семье, с которым я виделся лишь однажды, почти случайно, летом 1982 года. В этом рослом сухом старике угадывалась былая физическая сила, но к моменту нашей встречи она иссякла, худо было и с памятью. Кроме того, меня предупреждали, что дядя Межи в годы советской власти подвергался репрессиям как самый близкий и верный соратник Баграта, а потому, остерегаясь новых гонений, он вынужден был таить правду о пережитом, тщательно подбирал и процеживал любые свои слова о брате. Вот почему, наверное, многое из того, чем захотел поделиться дядя Межи со мной, не совпадает с историей, поведанной остальными рассказчиками.
            И всё же я посчитал справедливым начать этот очерк именно с его воспоминаний.

            Баграт родился в 1886 г. [5.] в селе Аблах (Аблях, Айгестан), близ Елизаветполя, в многодетной семье Семёна Багдасаровича и Натальи (Наты) Газанчянов. Все знавшие семью Баграта единодушно утверждают, что это были крупные, рослые и сильные люди. Младший брат Баграта, Мехак, был высоким и весил более 100 кг. Но Баграт был ещё выше и крепче, и все удивлялись, как его несла на себе лошадь.
            Дядя Межи рассказывал, что его отец был беден. Некоторое время он содержал в Гяндже (Елизаветполе) кустарную мастерскую, но её сожгли азербайджанцы, чтобы не иметь в своём квартале конкурента [6.]. Тогда отец перебрался в деревню, надеясь, что крестьянским трудом сумеет прокормить семью. Но и там они терпели нужду, и, повзрослев, дети уходили на заработки.
            Баграт уехал в Баку и устроился на завод Мирзабекова. Редкий человек мог долго продержаться, работая, как и Баграт, на износ, молотобойцем. Поэтому он присмотрел место приказчика на винном складе. Но и эта работа, наверное, была не по душе Баграту. А, может, просто тосковал по дому. Однажды он, действительно, вернулся в деревню, но после ссоры со своим братом, Сократом, не смог оставаться в семье. Вот как об этом рассказывал дяди Межи.

            Сократ ушёл на заработки в немецкую колонию в Ханларе (Еленендорфе) [7.], где нанялся работать в саду у зажиточного немца. Вместе с ним работало ещё двадцать пять батраков-армян. В 1905 году, спасаясь от начавшейся резни, эти армяне хотели ночью бежать. Но азербайджанцы, работавшие на того же хозяина, выдали их своим кровожадным сородичам, и все они, включая Сократа, были убиты.

            Родители не сомневались, что Сократ ушёл из дома и погиб, повздорив с Багратом. И Баграт, видя, что родителям в тягость его присутствие, покинул деревню, вернулся в Баку. Затем был арестован за участие в рабочем революционном движении, осуждён и сослан на два года в Сибирь. Однако ему удалось бежать и скрываться в Средней Азии.

            В 1914 году, когда началась Первая мировая война, видный деятель народного освободительного движения Амазасп сформировал добровольческую армянскую дружину. Лично знавший его, Баграт в составе этой дружины принимал участие в боевых действиях на Кавказском фронте. При освобождении Вана русскими войсками Баграт возглавлял кавалерийскую роту в дружине Амазаспа. Однажды прославленный полководец Андраник хотел поручить проведение опасной операции Дро или Кэри, но те не поддержали замысел Андраника. Тогда на выполнение боевого задания вызвался Баграт, попросив усилить роту пятьюдесятью бойцами. Он сумел оправдать доверие Андраника, который поздравил его с победой, расцеловал и сказал, что никогда не забудет преданного и отважного воина.

            Дважды раненный и награждённый крестом Георгия 2-й степени, Баграт был демобилизован и направлен в Эривань, а в 1918 году вернулся в Аблах.
            Он тяготел к мирной жизни и не был намерен участвовать в политическом движении. Однако, узнав о том, что мусульманские банды разоряют армянские деревни, встал на защиту крестьян. Храбрый, решительный и справедливый, он вскоре стал известен всему краю. Народ признал в нём лидера и потянулся к нему. Дядя Межи настаивал на том, что Баграт не принадлежал ни к одной политической партии. Однако факты позволяют утверждать, что в Карабахе он выступал как представитель партии Дашнакцутюн. Волею судеб он стал одним из национальных героев, возглавлявших борьбу армян за освобождение и независимость Карабаха.
            Хотя Баграт беспощадно расправлялся с бандитами, не было случая, чтобы мирное население, невинные люди пострадали от его рук, будь то мусульманское население или армяне.

            Дядя Межи был единственным их братьев, который всегда сопровождал Баграта. Вот несколько эпизодов, о которых он мне поведал, относя их к 1919-му году.

            …Однажды, когда Баграта не было в селе, крестьяне пригнали ему в дар двух быков, которых отбили у курдов. Межи принял этих быков, потому что пришла пора пахать землю, а скотины у них не было. Баграт прознал обо всём и приказал немедленно вернуть их курдам. Межи пытался возражать, уверяя, что за два дня управится с работой, но Баграт и слушать не стал. И быки были возвращены хозяевам.
            …Армяне перекрыли канал, чтобы лишить мусульманское население воды. И тогда мусульмане обратились с просьбой о помощи к Баграту, который решил на месте разобраться в причинах конфликта. Опасаясь за его жизнь, Межи отговаривал брата от поездки к мусульманам, но Баграт настоял на своём. И Межи, как всегда, последовал за ним. Оружия с собой не взяли, Баграт не позволил. Баграт сказал мусульманам: дайте возможность армянам торговать на вашем базаре, а взамен вы будете пользоваться водой из канала и лесами вокруг армянской деревни. На том и поладили.
            …Выше армянского села Ванкешен жили курды, которые пришли просить Баграта, чтобы он помог им пройти через село в Евлах для покупки зерна. В противном случае курдская деревня будет обречена на голод. Баграт обещал договориться с жителями Ванкешена и добился, чтобы курдов пропустили беспрепятственно.

            В те времена в Нагорном Карабахе обитал Теводорос Мирзабекян, человек властолюбивый, тщеславный и коварный. Чтобы втереться в доверие крестьян, он ловко распространял слух, будто, являясь большевиком [8.], защищает интересы трудового люда. Однако на деле, сколотив банду, занимался разбоем. Мирзабекян стал заклятым врагом Баграта, у которого пострадавшие крестьяне искали и находили защиту от грабителя.

            Однажды Баграт и Межи, сопровождавший брата, поздним вечером направлялись верхом на лошадях в одно из дальних сёл. Около молоканской деревни им повстречались четыре всадника. Поравнявшись с братьями, они приветствовали их и проехали дальше, но потом вернулись, чтобы предупредить, что в селе, куда держали путь Баграт и Межи, их ждёт погибель: Мирзабекян прознал о маршруте Баграта и устроил на него засаду. Межи стал отговаривать брата продолжать путь или хотя бы обойти стороной опасность. Но Баграт не хотел прослыть трусом и подстегнул свою лошадь.
            Добравшись до деревни, Баграт и Межи подкрались к избе, где сидели бандиты, и Баграт выстрелил из винтовки в керосиновую лампу. Вспыхнул пожар. Рассвирепевший Мирзабекян приказал своим людям любым способом разделаться с Багратом. Бандитам удалось отсечь братьев друг от друга, и они вынуждены были отстреливаться поодиночке. На Межи наступало шесть человек, Баграт отбивался от девятерых. Услышав выстрелы и смекнув, что это Баграт вступил в бой, жители соседних сёл поспешили ему на выручку. Они обезвредили и скрутили бандитов, но Мирзабекяну удалось уйти от расправы. Разгневанные крестьяне хотели убить пленных, но Баграт не допустил этого. Сказал, что эти несчастные уже наказаны судьбой. Потом, вспоминал дядя Межи, добавил, обращаясь к крестьянам: «Живите, как знаете, а я от вас ухожу».
            Дядя Межи объяснял, что Баграт, уступив наконец его настойчивым просьбам не испытывать дольше судьбу, решил вернуться домой, к мирному труду. Однако короткой была передышка. Вскоре к нему пришли четыре старика, выборные представители населения, с просьбой защитить их от мусаватистов. Говорили: грабят нас, люди стали исчезать.
            И Баграт снова взял в руки оружие. Тщетно Межи упрашивал его не уходить, остаться, – не послушался его Баграт. А Межи почему-то в этот раз не смог следовать за братом и остался дома.

            Шёл май 1920 года, и Красная Армия вступала в Азербайджан. Штаб Мирзабекяна в это время находился в селе Мир-Башир [9.]. Узнав, что русские отряды уже недалеко от Карабаха, Мирзабекян задумал коварное и подлое дело. Он переслал русским письмо, в котором, представляясь большевиком, клеветал на Баграта, называл его дашнаком и бандитом, не щадившим ни старых, ни малых.
            Когда русские вошли в Карабах, они, по навету, решили немедленно обезвредить Баграта. Его взяли вместе с дружинниками ночью в селе Арачадзор. Кто-то из жителей тайком покинул село и разнёс весть о том, что Баграт арестован. Узнав это, крестьяне обратились с письмом к Мирзабекяну, полагая, что тот сумеет отстоять Баграта. Они наивно доверились слуху о том, что Мирзабекян – большевик, уж он-то найдёт общий язык с русскими, разъяснит им, что Баграт не враг, а народный защитник. Но Мирзабекян это письмо уничтожил, и в мае 1920 года Баграт был расстрелян вместе со своими дружинниками. Один крестьянин похоронил казнённых в братской могиле, сверху, последним уложив тело Баграта, чтобы передать его родным. Ночью соратники похитили из могилы тело Баграта и, как говорят, похоронили его в саду родного дома в Аблахе, а на могиле установили надгробие. Позже, уже при советской власти, дом у семьи отобрали и превратили в административное здание, а затем и вовсе снесли, построив на его месте школу. Сад стал школьным двором, а прах Баграта был вновь перезахоронен на сельском кладбище. Возможно, всё это было сделано усилиями Т. Мирзабекяна, который к тому времени занимал ответственную должность в Ханларе и старался истребить людскую память о Баграте [10.].

            …Свой рассказ дядя Межи завершил словами: «Когда большевики узнали, что казнили преданного сторонника России, Баграта, они спохватились. Но было поздно».

            Такова версия биографии Баграта со слов М.С. Газанчяна, дяди Межи.
            Как я уже говорил, хотя он был единственным соратником Баграта, с которым мне довелось повстречаться, нельзя безоговорочно полагаться на его бесценные воспоминания. Вот почему любое свидетельство тех других людей, которые могли ещё что-то вспомнить о жизни Баграта, даже если оно не укладывается в русло рассказа М.С. Газанчяна, заслуживает пристального внимания и изучения.

            По одной из версий, Баграт, повзрослев, устроился работать в привокзальный ресторан в Гяндже, где начал участвовать в подпольном революционном движении. Мне представляется, что эта версия не исключает Бакинского периода жизни Баграта: оба эпизода в разное время могли иметь место в трудовой биографии Баграта.
            Здесь, в Гяндже, Баграт познакомился с Т. Мирзабекяном, который при выполнении задания подпольной рабочей организации, проявил себя лжецом, за что Баграт прилюдно дал ему пощёчину.
            То, что Баграт, действительно, ударил Т. Мирзабекяна, из мести ставшего виновником его гибели, пусть не всегда одинаково, но единодушно утверждали все вспоминавшие Баграта.

            Гибель Сократа, брата Баграта, А.П. Газанчян [11.] описывает так. Сократ работал сторожем в селе Караери, недалеко от Гянджи. Местные мусульмане, безнаказанно бесчинствовали, грабили и убивали христианское население, устраивали поджоги. Однажды бандиты напали на Сократа, ограбили его и убили. Узнав об этом, Баграт собрал своих друзей, перебил убийц, отомстив за брата, а потом скрылся в Нагорном Карабахе.
            Оттуда его путь лежал в Турцию, на фронт, в армянское ополчение действующей русской армии, где он познакомился и заслужил доверие Андраника. Затем Баграт вернулся в Карабах и до своей гибели в 1920 г. участвовал в национально-освободительном движении армянского населения края. А.П. Газанчян слышал, что турки за голову Баграта назначили цену в 60 тысяч рублей. Из соратников Баграта по национально-освободительной борьбе А.П. Газанчян называл имена двоюродного брата Баграта, Осепа Агабековича Ходжаяна, и Ивана Амбарцумовича Хачатуряна.

            Боец добровольческого ополчения отряда легендарного Дро, Мехак Семёнович Бархиян (по другим сведениям, – Мехак Симонович Бархян), родившийся в 1896 г. в селе Айгестан (тогда оно называлось Неркишен) и в 1915 г. призванный на военную службу, рассказывал о своей встрече с Багратом. Случилось это, вероятно, в 1916 г. в Сарыкамыше или его окрестностях, куда по делам службы съехались все крупные армянские военачальники: Андраник, Дро, Амазасп, Нжде и другие. Среди них был и Баграт-бек со своим отрядом. Баграт, который всегда старался разыскать своих земляков, и в этот раз не изменил себе. К нему привели бойцов, Арустама Даниеляна, Григора Ходжаяна; третьим был Мехак Бархиян. Он навсегда запомнил эту встречу, Баграта, высокого, крепкого и статного, в красивой офицерской форме. Баграт был искренне рад знакомству (землякам), обнял и расцеловал их, подробно расспрашивал об их семьях и щедро поделился с ними своим офицерским жалованием.

            М.С. Бархиян и Х.С. Минасян [12.], ссылавшийся на свидетельство Межи Газанчяна, с которым был лично знаком, рассказывали, что при аресте в мае 1920 г. Баграта и шестерых его дружинников с ними находился Хорен, младший брат Баграта. Однако Баграт подкупил палачей, и Хорен бежал, избежав казни.

            Рассказ о гибели Баграта Газанчяна дополняет письмо уроженца села Арачадзор, Камо Азатяна, которым он в 2001 году откликнулся на мою просьбу расспросить старожилов села.
            Написанное на армянском языке письмо К. Азатяна было переведено на русский, и уже текст этого перевода я вынужден был редактировать. Однако смысл помещённого ниже письма, ручаюсь, не пострадал.

Информация о том, при каких обстоятельствах
в мае 1920 года был арестован в Араджадзоре
Казанчян Баграт Семёнович

            Информация записана со слов стариков села Арачадзор Мартакертского района и особенно Седы Закарян, которая вспоминает рассказы своего отца, Цатура Закаряна.
            В мае 1920 года представитель Первой Республики Армения, член партии Дашнакцутюн (дашнакцакан) Баграт Семёнович Казанчян находился на совещании в Арачадзоре бывшего Тартарского уезда Елизаветпольской губернии. Совещание проходило в доме Симона, старосты села. В это время по участку села Салкот спустился отряд Красной Армии и окружил дом старосты. В ходе перестрелки погиб боец Красной Армии Матвей Акимов, который похоронен на кладбище Арачадзора.
            Баграт Казанчян с маузером в руке выпрыгнул из окна задней части дома (по сей день этот дом в селе сохранён) и скрылся на участке «Моши хот» («Ежевичная земля»). Однако красноармейцы окружили его и взяли в плен.
            Баграт не был казнён в Арачадзоре. Его вывели из села, чтобы этапировать в Тертерский уезд (вероятно, в Мир-Башир. – А.С.). О дальнейшей его судьбе жителям села ничего не известно.
            О том, с какой миссией Баграт Казанчян объявился в Арачадзоре. Как известно, во время армяно-турецких столкновений в 1918-1920 годах значительная часть армянского населения, особенно сёл Варанда и Аскеран, а также Шуши, были вынуждены оставить свои места проживания и перебраться в сёла Хаченской рощи, где для жизни армянского населения было наиболее безопасно.
            Полковник Баграт Казанчян находился в Арачадзоре, вероятно, выполняя следующие основные задачи: организация самообороны армянского населения и укрепление на месте власти дашнакцаканов с целью предотвращения возможного вступления в Карабах наступающей Красной Армии.
            К несчастью, род Шахиджанянов, к которому принадлежал староста Арачадзора Симон, впоследствии рассеялся, чтобы спастись от «чисток» 30-х годов. Части представителей рода это удалось, другая часть была репрессирована.
            Скудность информации о Баграте Казанчяне объясняется тем, что очевидцы и свидетели событий, не желая рисковать, избегали говорить о нём, потому что в годы советской власти Баграт был признан националистом и врагом народа.

                                                                                  Камо Азатян,
                                                                                  референт Национального Совета НКР

            Ещё несколько разрозненных эпизодов из различных свидетельств и воспоминаний завершат мой рассказ о Баграте Газанчяне.

            …Знавшие Баграта, утверждают, что ему не раз предлагали встать на сторону большевиков. Но он неизменно пресекал все уговоры, отвечая, что свой выбор сделал и не изменит его. Баграт был убеждён, что должен оберегать и защищать жизнь своего народа, а не отстаивать интересы отдельных партий. «Вот придёт русский, отдам власть ему», – говорил Баграт. По словам Межи Газанчяна, он глубоко верил в справедливость русского человека. Непреклонность Баграта в своих политических взглядах не раз доводила его до размолвки даже с самыми близкими людьми. Такой конфликт случился у него и с младшим братом Иваном, большевиком, который, по неподтверждённым сведениям, в годы советской власти служил в советском дипломатическом учреждении в Иране [13.].

            …О смертельной опасности, которая вечно витала над ним, Баграт знал. Не исключал и предательства, расправы. Но, оберегая от гибели дорогих ему людей, для себя спасения и укрытия не искал. Когда младший брат Баграта Мехак приехал в Нагорный Карабах и стал проситься в отряд, Баграт отказал ему со словами: «Возвращайся домой. Здесь очень опасно. Меня могут убить».

            …Летом 1918 г. Баграт приехал в Аблах на свадьбу своего родственника Абкара Газанчяна. За невестой Абкара, Сатеник, которая была родом из села Азат (Сулук), снарядили свадебный поезд из фаэтонов и повозок. Осчастливленные, шумно возвращались обратно. Музыканты дружно подыгрывали радостному пению, мужчины палили из ружей в воздух. Впереди верхом ехал Баграт, вооружённый шашкой и маузером. Дорога в Аблах пролегала через молоканское село Михайловка. Зажиточные азербайджанцы ежегодно вывозили на лето из знойного города в это село свои семьи. Родные и близкие молодых, опасаясь возможного конфликта, стали уговаривать Баграта свернуть и объехать село. Но Баграт и слышать об этом не хотел. Он настоял на том, чтобы свадебный поезд проехал именно через Михайловку. Услыхав веселье, навстречу высыпали азербайджанцы. Главный среди них, признав Баграта, предупредил своих людей, чтобы те вели себя смирно, а сам вышел к нему, обнял и расцеловал. И вновь вспыхнуло свадебное веселье. Многие азербайджанцы видели Баграта впервые, хотя и были наслышаны о нём. Они окружили его, честью считая познакомиться. Баграт же показал им свою сноровку, высоко подбрасывая яблоки и метко стреляя в них. Вокруг раздавались восхищённые возгласы: «Машалла, Баграт-бек! Так вот ты какой!» Азербайджанцы, как и все народы Кавказа, ценили отважных воинов, ловких наездников и метких стрелков. Свадебный поезд беспрепятственно вернулся в Аблах.

            Вовремя или нет, уместно или не очень, мы взахлёб и во всеуслышание упиваемся россказнями о миролюбии армян, об их готовности через века нести свой тяжкий крест страдальцев и мучеников. Мы наивно рассчитываем на то, что, если сами себя сможем убедить и поверить этим благостным байкам, то уж как-нибудь удастся развеять угрозы варваров и людоедов, покушающихся на нашу жизнь, пирующих на наших землях и попирающих наше достоинство.
И каким сдавленным, приглушённым голосом, робко озираясь по сторонам, чтобы не уловило чужое ухо, говорим мы о подвигах наших чудо-фидаинов, об их сокрушительной каре врагам, палачам народа. Не избегать должны мы этих воспоминаний, а слагать из них баллады, гимны и песни, воспитывать на них наших детей, чтобы убоялись и остереглись наши враги. Чтобы знали они, что возмездие армянского народа обязательно настигнет их, свершится, будет неизбежным. В конце концов, за всю свою историю человечество не придумало ничего более убедительного и доступного для осознания каждым, чем хлёсткого и беспрекословного утверждения: «Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет!» [14.]

            Возмездие Баграта, народного мстителя, свидетеля бесчинств азербайджанских головорезов, было суровым, беспощадным и жестоким. Только так можно было отрезвить, навести страх на башибузуков, опьянённых кровью беззащитных жертв [15.].

            …Азербайджанцы ночью внезапно напали на Аблах. Бандиты громили дворы, жгли дома, убивали безоружных и беззащитных жителей. Среди погибших была семья Арутюна и Урум Оганесян. О страшном событии сообщили Баграту, и тот с отрядом немедленно выступил в Аблах. Побывав на руинах родного села, направился в Ханлар, где смертью покарал 12 укрывшихся там бандитов.

            …И вновь банда азербайджанских всадников напала на мирный Аблах. Перебив мужчин, захватили женщин и детей и погнали их в Ханлар. Босые, окровавленные и обессилившие, пленники едва держались на ногах. Одна женщина, которая догадывалась о том, какая участь постигнет несчастных, попыталась уберечь и притаить своего младенца у обочины дороги, но идущие следом односельчане заметили это и взяли его с собой. Уже в Ханларе бандитов настигла весть о том, что Баграт с дружинниками мчится вдогонку на подмогу крестьянам. Побросав награбленное, забыв о пленных, бандиты кинулись спасать свои шкуры. Но те, кого Баграт успел настичь, не ушли от кары.
            Вот что поведала моя тётя, слышавшая эту истории от своей родственницы, бывшей свидетельницей мести Баграта:
            «Много славных дел совершил Баграт, многим помог. У родного брата моей матери, Абкара, азербайджанцы во время резни похитили жену. А Баграт нашёл и освободил её.
            Вот только Авета, моего деда, не успел уберечь от гибели. Но вины Баграта в том нет.
            Когда началась резня, азербайджанский паша, жаждавший извести наш сильный и непокорный род, приказал своим приближённым: “Принесите мне голову Газанчяна, голову мужчины из этого проклятого рода!”
            И вот азербайджанцы пришли в Аблах. У моего деда были большие сады в деревне. Азербайджанцы собрались в дальнем конце сада, а кого-то из деревенских послали за Аветом. Сказали, что есть к нему разговор.
            Авет был миролюбивым человеком, у него со всеми были добрые отношения. И потому, ничего не подозревая, он спустился в сад к азербайджанцам. А те схватили и обезглавили его, подчинившись приказу своего паши.
            Баграт очень любил Авета, своего дядю. Бывало, когда приезжал в Аблах со своей дружиной, останавливался не у своего отца, а у Авета. И Авет всегда с радостью принимал Баграта и всю его дружину, устраивал праздничные застолья, чтобы вволю накормить бойцов.
            Когда Баграт узнал об убийстве Авета, он поклялся отомстить паше. Как ему удалось схватить пашу, не знаю, но пленного пашу Баграт доставил в Аблах. Моя двоюродная сестра, тогда совсем девочка, вспоминала, что паша был высокий, толстый, в чалме. Баграт собрал жителей деревни, облил пашу керосином и поджёг. Паша вмиг вспыхнул и сгорел».

*   *   *

            По мере сбора и обработки материалов очерка всё более отчётливо проявлялся образ другого эпического персонажа, с обратным Баграту знаком, противоположным полюсом, – Теводороса Мирзабекяна. Его биография составлена на основе документов, хранящихся в Москве, в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) [16.].

            Теводорос Константинович Мирзабекян родился в Нагорном Карабахе в 1885 г. семье бедного крестьянина села Люласаз (Енкиджи) Джеванширского уезда Ганджинской губернии [17.]. С 8 до 14 лет обучался в двухклассном училище в селе Касапет, в восемнадцати верстах от дома [18]. С 1900 года был рабочим различных специальностей на заводах нефтяных промыслов в Баку, однако в 1905 году, с началом резни армян, вынужден был вернуться в родное село и оставаться там до ноября 1906 г.
            Начало своей революционной деятельности Т. Мирзабекян соотносит со временем личного знакомства с социал-демократами, их влиянием на формирование его мировоззрения и участием в массовых забастовках рабочих-нефтяников в 1903-1904 гг.
            Тяга к знаниям привела его в 1904 году на вечерние курсы для рабочих. В нелегальном кружке, организованном преподавателем курсов студентом-медиком Дростоматом Яковлевичем Тер-Мкртычяном, вместе с двадцатью другими рабочими различных национальностей, изучал и распространял среди рабочих социалистическую литературу, вёл революционную агитацию.
            В 1907 г. Т. Мирзабекян выступил в ряды РСДРП и стал активным членом большевистской фракции этой партии. Он организовывал вечерние курсы для рабочих, лично руководил забастовками на промыслах в 1908-1912 гг., вёл антивоенную агитацию и проводил акции срыва мобилизации населения в период Первой мировой войны, участвовал в боевом охранении вдохновителей и активистов революционного движения в Закавказье Степана Шаумяна, Алёши Джапаридзе и других.
            После революционных событий в России в 1917 г. Т. Мирзабекян, являясь одним из руководителей Балаханской районной организации РСДРП, входил в состав Бакинского комитета партии.
            В 1918 г., после падения советской власти и оккупации турецкой армией Баку, Т. Мирзабекян вынужден был перебраться в Нагорный Карабах, где уже кипела кровопролитная борьба Армянского Национального Совета, представленного партией Дашнакцутюн, с местными мусаватистами. Как пишет Т. Мирзабекян, в условиях «царившего тогда шовинизма», ему важно было наладить партийную работу. Первое время, продолжает он, приходилось работать «ощупью», так как «сочувствующих не было, а на большевиков смотрели как на грабительские шайки…». Тем не менее, ему удалось сплотить своих редких и разрозненных сторонников, создать шесть уездных и сельских партийных ячеек, насчитывающих до 120 человек, наладить связь с товарищами по партии в Баку и Тифлисе.
            В качестве руководителя большевистского движения Т. Мирзабекян вёл «самую непримиримую борьбу против дашнаков», неоднократно участвовал в работе национальных съездов армянского населения Карабаха. В 1919 г. вместе со своими единомышленниками вошёл в состав Джрабертского национального совета. «Благодаря нашей активной работе, – вспоминает Т. Мирзабекян, – за короткий 4-х месячный промежуток времени нам удалось, используя свое положение, очистить национальный совет от дашнакских элементов, превратив его в подлинный крестьянский совет <…> В результате нашей упорной работы против дашнаков, мы имели боевую большевистскую вооруженную организацию».
            По признанию Т. Мирзабекяна, когда в 1919-1920 гг. боевые формирования генерала Дро возглавили самозащиту и освободительное движение армянского населения Карабаха, местные большевики, установив контакт с «тюркскими революционерами», не просто «открыто обучали наши отряды военному делу», но сумели ликвидировать «межнациональный фронт, созданный дашнаками и мусаватистами».
            Важной личной заслугой Т. Мирзабекян считает присвоение в пользу большевиков пятисот тысяч рублей, направленных правительством Армении (Первой Армянской Республики) для организации самообороны армянского населения Карабаха:
            «Это мое предупредительное получение денег, предназначенных Армянскому Национальному Совету, имело тот результат, что Национальный Совет, лишившись материальных средств, постепенно ослабел, а наша организация усилилась и только этим нужно объяснить, что Национальный Совет сделался уступчивым в мирных переговорах с Мусаватистами и на седьмом Карабахском Съезде было выработано августовское соглашение, которое сводилось к упразднению фронта и объединенной администрации.
            Таким образом, та основная задача, которую поставила себе наша партия в условиях межнациональной войны, а именно ликвидацию этой войны путем сложных тактических приемов и действий, в конце концов, была достигнута».
            Т. Мирзабекян и далее подтверждает, что большевики чинили препятствия организации вооружённого сопротивления и самозащиты армянского населения Карабаха: «Учитывая все сложившиеся условия после поражения дашнаков, мы стали вести агитацию, как среди крестьян, так и среди фронтовиков в пользу мира с мусаватистами».

            Несмотря на это откровенное признание, всю ответственность за истребление населения и разорение края Т. Мирзабекян решительно возлагает на представителей партии Дашнакцутюн: «Благодаря хорошо поставленной информации, умелому использованию всех военных неудач дашнаков, мирного настроения населения и географического положения местности, как надежного убежища (леса, горы) в случае неудачи большевистской организации удалось против всех этих мероприятий дашнаков противопоставить свои мероприятия и разрушить не только все проекты дашнаков, но даже лишить их какого-либо авторитета среди населения и их собственного войска. Авантюристская политика дашнаков в Карабахе в результате привела к полному разрушению целых районов: 65 армяно-тюркских сел и гор. Шуши превратились в пепел. Население лишилось крова и всего имущества».

            В мае 1920 г. Т. Мирзабекян активно содействовал частям Красной Армии установлению советской власти в Нагорном Карабахе. Вот ещё один фрагмент из его автобиографии:
            «Под моим личным руководством и при моем личном участии утром 19-го мая, в 4 часа Ком. отряд направляется в селение Агдеря [19.] внезапным ударом с помощью Агдеринских повстанцев занимает штаб дашнаков, захватив массу патронов и один пулемет. <…> Отряд, организовав тут же на месте Ревком, двинулся дальше по ущелью селения Касапет, арестовывая по дороге всех дашнакских ставленников и организовывая сельские ревкомы, назначив во главе их надежных большевиков. И ночью на 20-е мая в 10 час. вступив в селение Довшанлы, окружил штаб командующего Северного Карабаха, где происходило совещание главарей дашнакских банд. После двухчасового боя в 12 часов ночи дашнаки сдались. Со стороны большевиков был один убит и один ранен. Со стороны дашнаков были убиты двое и ранены трое.
            21 мая был занят нашим Джрабертским отрядом штаб дашнаков в Даш-Булаге, и отсюда была послана разведка для установления местопребывания генерала Дро, но получив известие о мусаватистском восстании в Гандже и Тертере, наш отряд вынужден был немедленно вернуться для оказания помощи Тертерским Красным частям».

            Известно, что Довшалы – это азербайджанское (татарское) название армянского села Арачадзор. Вот почему точную дату гибели Баграта Газанчяна и его соратников можно считать установленной. Учитывая, что враги советской власти подлежали скорому «революционному суду», без обременительных юридических формальностей, они были казнены 20 мая 1920 г. Нет веских оснований утверждать, что Т. Мирзабекян был одним из палачей защитников Карабаха. Однако его прямое пособничество, если не участие, в вынесении смертного приговора, сомнению не подлежит.

Нет также достоверных свидетельств того, что Баграт Газанчян и Теводорос Мирзабекян встречались до боевых событий в Нагорном Карабахе. Единственный эпизод, который подтверждает личное знакомство Т. Мирзабекяна с Багратом, относится к маю 1919 года, когда в Нагорном Карабахе был созван Крестьянский съезд. Вот как описывает последующие события Т. Мирзабекян:
            «На этом съезде выступил я и разоблачил всю подлую политику дашнаков и в результате призывал съезд выбрать своих представителей, которые учтя все должны были установить мирные условия. В этом же духе выступили другие члены нашей партии. В результате была выбрана тройка в которую вошли я, Акоп Ерицьян (эс-эр), а ныне коммунист и старый один чиновник Маркос, который почти из себя ничего не представлял. Таким образом, создалось двоевластие. Власть тройки, которая не имела средств и боевой милиции и власть представителя национального Совета с организованной милицией.
            Первым тактическим шагом тройки был вопрос о резиденции власти и в этом деле тройка, учитывая все условия, постановила резиденцию перенести в большое селение Агдара, где сельчане были настроены мирно и всеми силами хотели ликвидировать национальную вражду. Но для того, чтобы все это прошло безболезненно по моему предположению были мобилизованы все члены ком. ячеек и боевые группы при них, а равно из Гюлюстанского района был вызван отряд в 150 человек конницы коммунистов и эс-эров, и когда вся эта сила прибыла, была произведена демонстрация и резиденция власти из селения Чардахлы была перенесена в сел. Агдару. После перенесения резиденции был устроен митинг, где крестьян<ам> объяснили выгоды мирной политики и заручившись согласием крестьян вести мирную политику – сейчас же после митинга состоялось чрезвычайное заседание тройки, где было вынесено постановление предложить представителю национального Совета Б. Казанчианцу в 24 часа сдать власть и выехать из пределов Джеваншира в сторону Ганджи, а не в Шушу. Это постановление было объявлено Казанчианцу, который в точности принял, сдал власть и сам выехал в Ганджу, но, перейдя границу Джеванширского уезда, ночью вернулся, через Джеванширский уезд пробрался в Шушу, откуда через три дня вернулся во главе с отрядом с намерением снова объявить свою власть.
            Узнав об этом ночью внезапно выехал в селение Мингрельское и узнав местонахождение окружил дом, где находился Казанчианц со своим отрядом и предложил сдаться, но он не сдался и завязалась перестрелка, которая дотянулась до утра. Утром Казанчианц сдался с тем условием, чтобы его оставили в живых и дать возможность пробраться в Ганджинский район с условием больше не вернуться в Джеваншир. Это было исполнено, и он под нашей охраной был препровожден в Ганджинский район».
            Как следует из дальнейших событий, Баграт, несмотря на опасность, всё же вернулся в Нагорный Карабах и вплоть до своей гибели продолжал борьбу за свободу родной земли.

            Не могу исключить, что Т. Мирзабекян в чём-то и преувеличивает свой личный вклад в установление советской власти в Азербайджане и Нагорном Карабахе. Однако это не даёт повода сомневаться в том, что основные вехи его революционной биографии им расставлены верно.
            В последующие годы, при советской власти Т. Мирзабекян занимал ряд ответственных должностей в правительстве и партийных органах Азербайджанской ССР. В служебных документах он характеризуется как «в высшей степени сознательный и дисциплинированный член партии», способный «ориентироваться в политической обстановке руководствуясь жизненным опытом и классовым чутьем». Можно не сомневаться в том, что это – совершенно объективная и беспристрастная характеристика стойкого, несгибаемого рабочего-большевика, который прошёл боевую закалку в горниле революционной борьбы. Оно и понятно. Советская власть испытывала острый дефицит квалифицированных кадров: специалисты царской администрации были репрессированы или разогнаны, а отсутствие образования и навыков государственной службы у новых ставленников большевиков могло быть компенсировано только личной преданностью режиму, непоколебимостью и строжайшей дисциплиной. Никогда и нигде революция низов не побеждала иначе. Иначе выстоять в борьбе не на жизнь, а на смерть невозможно.

            В 1936 г. Т. Мирзабекян был «снят с работы за беспомощность и безрукость в борьбе за развертывание организационно партийной и воспитательной работы и за политическую близорукость». В связи с исключением из партии, его «Личное дело» было «погашено» 29 декабря 1938 г. Сотрудники архива социально-политической истории в Москве (РГАСПИ) уверены, что Т. Мирзабекяна постигла участь множества репрессированных и погибших, чьей единственной виной было беззаветное служение коммунистическим идеалам.

            Надо сказать, что Т. Мирзабекян начал подвергаться преследованиям много раньше 1936 года. Уже в 20-е годы в Азербайджане осуществлялось массовое внедрение на руководящие должности национальных кадров взамен армян и тех других «инородцев», миссия которых с образованием этого нового государства была исчерпана. Обратившемуся в Москву «за правдой», Т. Мирзабекяну удалось избежать физической расправы: исключение из партии в 1928 г. ему было заменено строгим выговором в 1929 г. «за попытку к уничтожению документов во время расследования его дела».

*   *   *

            …Такова пунктирная линия судеб двух сыновей Армении. Прослеживая их биографии, укрепляешься во мнении, что народный герой, беззаветный патриот своей родины Баграт Газанчян и пламенный рабочий-революционер Теводорос Мирзабекян могли стать и, вероятнее всего, были непримиримыми врагами.
            Именно эта неотступная мысль не позволяет считать тему очерка исчерпанной и множит тягостные раздумья. Как могло семя одного народа, одной земли дать два столь разных ростка? Почему до сих пор армянский народ не связует, а расщепляет единое общее желание – освобождение и возрождение Армении?

            Кавказские татары, как и турки-османы, презрев нравственные законы, религиозные заповеди, международное право и общественное мнение, искусно рядясь в любые одежды, умело используя покровительство и силу хоть Бога, хоть чёрта, сплотились в императивном стремлении создать, – любым путём! – но собственное государство. И они добились своего: на картах мира появились два новых государства: Азербайджан и Турция. И международное сообщество с готовностью раскрывает им свои объятия [20.].

            Почему же армянская интеллигенция изменила своей миссии формирования, сохранения и преобразования единой картины мира и объединяющей исторической памяти народа? [21.] Как могла она, в лице профессионального революционера Степана Шаумяна, студента-медика Дростомата Тер-Мкртычяна и многих-многих других, не ведавших или забывших трагические уроки истории Армении, поддавшись обаянию недостижимого равенства, идти в народ с воззванием к единению и братству со своими коварными, безжалостными и бескомпромиссными вековыми врагами? [22.] Как армянское духовенство, неутомимо указующее на то, что подхватило жезл уничтоженной национальной государственности, допустило к своей смиренной пастве этих заблудших и слепых поводырей слепых?

            Всё это подводит к мысли о том, что зияющий изъян армянского самосознания кроется, прежде всего, в системе воспитания, просвещения и образования наших детей, студенческой молодёжи и, как следствие, – распространяется на формирование национальной идеологии и политики государства.

*   *   *   *   *

ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА

            1. Все собранные материалы, послужившие основой этого очерка, я намерен передать в Исторический архив Армении и Историко-Краеведческий музей Арцаха.

            2. Ишханян Егише. Нагорный Карабах (1917-1920). – Ереван: Айастан, 1999. – 730 с. (на арм. яз.).

            3. Если полученные сведения верны, звали его Багдасар.

            4. Факты свидетельствуют о том, что фамилия Аршак-бека была Адибеков. Сын Аршак-бека стал известным в Кировабаде врачом, а внук, Эрик, как говорила Н.М. Григорьян в 1999 г., проживал в Ереване.

            5. По другим, менее вероятным сведениям, – Баграт родился в 1882 г.

            6. В очерке использовано современное название кавказских татар, которые впервые получили возможность называться азербайджанцами только в конце мая 1918 г., провозгласив о создании «Мусаватской республики Азербайджан». См.: Дневник неизвестного солдата: Крушение первой республики. – М., 2008. – С. 103.

            7. Еленендорф был основан в 1819 г. в 7 км к югу от города Гандзак (татарское название – Гянджа). В 1938 г., при советской власти, посёлок официально получил азербайджанское название – Ханлар. См.: Карапетян Бакур, Карапетян Самвел. Тайны Гандзака (Кировабада) и Северного Арцаха. М.: Б.и., 1998. – С. 59-64.

            8. Мои собеседники, рассказывая о событиях тех лет, чаще всего называли членов РСДРП (б) большевиками, – так, как закрепилась их идентификация в народе.

            9. Мир-Башир (Мирбашир). Другое, современное название – Тертер.

            10. Из «Личного дела» Т. Мирзабекяна известно, что в 1933-1936 гг. он, действительно, был первым секретарем Еленендорфского (Ханларского) комитета азербайджанской коммунистической партии.

            11. Адибек Петросович Газанчян, в 2001 г. житель г. Георгиевска Ставропольского края.

12. Хачик Семёнович Минасян (Миносян), родившийся в Азербайджане в 1931 г. в с. Айгестан (Неркишен).

            13. На запрос в 2008 г. я получил ответ, что в архиве МИД РФ в Москве сведения об Иване Семёновиче Газанчяне (Казанчяне) отсутствуют.

            14. Когда уже был написан этот очерк, я натолкнулся на справедливую мысль, высказанную К. Агекяном: «Существует своего рода армянская “политкорректность” – меньше писать о победах, больше о жертвах, страданиях. О наших победах, в том числе на освобождённых территориях Арцаха за пределами бывшей НКАО, о возмездии за совершённые против армян преступления надо говорить как можно больше, с абсолютной уверенностью в своём правом деле». – См.: Мы – самостоятельная Цивилизация: Беседа в фонде «Нораванк» // Журнал «Анив». – 2008. – № 1 (16). – С. 78-85.

            15. Тем, кто проповедует милосердие к врагу, напомню восточную притчу.
            Однажды Учителя спросили: «Правда ли, что за зло надо платить добром?» – «А чем же тогда вы будете платить за добро? – удивился Учитель. – Нет, за зло надо платить по справедливости!»

            16. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ).
            Личное дело Т.К. Мирзабекяна: Ф. 17. – Оп. 100. – Д. 123564. – 32 л.
            Регистрационный бланк члена ВКП (б) Т.К. Мирзабекяна: Ф. 17. – Оп. 99. – Д. Учётно-партийные документы.
            При цитировании сохранены стиль и правописание документов.

            17. В «Личном листке по учету кадров», оформленном на Т. Мирзабекяна в 1934 г., указано: «Село Люласаз Джрабердского района А.О.Н.К. Азербайджана». Это село позже называлось Акоп-Камари, современное название – Варынкатаг.
Исторические и современные названия населённых пунктов Нагорного Карабаха были сверены директором Историко-Краеведческого музея Арцаха Меланей Гургеновной Балаян.

            18. Современное название села – Кусапат.

19. По-видимому, речь идёт об Агдаре. Современное название – Мартакерт (Мардакерт).

            20. Когда в 1974 г. турки, воспользовавшись драматическими событиями Греции, высадились военным десантом на Кипре, это вызвало решительное осуждение международного сообщества, закреплённое в соответствующих документах ООН и других международных организаций. Но уже сегодня международное сообщество не хочет тревожить себя воспоминаниями о своих же гневных претензиях к агрессору и призывает «миром» решить проблему греческого Кипра.
            Не сомневайтесь, совесть международного сообщества недолго будет взывать к справедливости: в его короткой памяти вскоре будут наглухо замурованы и совсем недавние бомбардировки Сербии, а сама мысль о нечистоплотном возникновении государства Косово станет попросту неприличной.

21. О роли интеллигенции в национальном обществе см.: Жидков В.С., Соколов К.Б. Искусство и картина мира. – СПб.: Алетейя, 2003. – Гл. 6.

            22. Преступное международное сообщество, к которому безвольно и недальновидно приобщилась Россия, вместо категорического признания права народа самому определять и вершить свою политическую судьбу, вот уже много лет призывает Армению и Азербайджан искать компромиссы в решении «проблемы» Нагорного Карабаха. В этой связи резонно напомнить заявление члена делегации Азербайджана в ПАСЕ Гюльтекин Гаджиевой о том, что единственным компромиссом со стороны её страны может быть «согласие на дальнейшее проживание армянского населения в Карабахе». См.: Несостоявшийся блицкриг // Газета «Республика Армения: Российский выпуск». – № 32. – 7 ноября 2008. – С. 7.

*   *   *   *   *