Массовая высылка армян

Ночь 13 июня стала черной для всей Армении.

В летние дни 1949 года в полном поту и не покладая рук трудились карательные органы всей советской империи и, конечно, Армянской ССР. В ночь на 14 июня началось осуществление очередного этапа ленинско-сталинского плана великого переселения советских народов.

В места, чрезвычайно удаленные от своей республики, были сосланы около 14 тысяч граждан Армении. Репрессии в стране рабочих и крестьян стали нормой жизни едва ли не с первого дня установления диктатуры «гегемона». Последний шутить не любил и действовал со злобным исступлением. Миллионы советских граждан были уничтожены, многие из выживших так и не смогли оправиться окончательно. Генофонд народов подвергся чудовищной экзекуции... Летом 1950 года Политбюро ЦК ВКП(б) начало рассматривать дела об изменении высшей меры наказания впервые, так как с 1930-х годов осужденные по политическим статьям были лишены прав апелляции и помилования. Через год после смерти вождя народов начался процесс массового помилования погибших и уцелевших гулаговцев.

В Армении с первых же дней советской власти объявили непримиримую войну «чужим», прежде всего тем, кто имел хотя бы косвенное отношение к партии Дашнакцутюн, даже если это было легкое знакомство. С них-то и начались чистки и репрессии, которые длились целых 33 года — с декабря 1920-го по март 1953 года.

Сразу же 1400 военных, служивших еще в армии Первой республики, были высланы в Рязань. Среди них 13 генералов, 25 полковников. (Многие из них потом вернулись и вновь подверглись репрессиям в 1937-1939 гг. 26 были расстреляны.) Подлинных и мнимых врагов нового строя приговаривали к смертной казни с невероятной легкостью. Все объясняли революционной правовой необходимостью и кольцом врагов, которые окружили молодую пролетарскую страну.

С той же легкостью только что вынесенную высшую меру могли заменить малым или условным сроком, а то и вообще освободить от ответственности. Главное, чтобы такое решение шло на пользу революции. Во время Гражданской войны обсуждался вопрос о том, что было бы целесообразно приговаривать мародеров, грабителей и прочих уголовников к смертной казни условно. Наказанных таким способом граждан предлагалось отправлять на фронт, где бы они искупили свою вину кровью.

Формально миловали приговоренных после образования СССР президиумы и ЦИК. Однако сначала вопрос рассматривался на Политбюро, где в 20-е годы чаще всего не было единства в делах о помиловании.

Свидетельствует ссыльный Арташес Мартиросян, в 1949 году ему было 12 лет: "Пришли к отцу, чтобы забрать всю семью — нашей детской радости не было предела. Взрослые с заплаканными грустными лицами поторапливали нас, а мы радовались, что поедем в машине. Кто в деревне видел машину, кому посчастливилось прокатиться в ней? И вот грузовик, крытый новеньким брезентом, стоит у дверей нашего дома и ждет именно нас... Когда мы забрались в кузов и вслед за нами заняли места солдаты с винтовками, мы снова внутренне возликовали.

Гораздо позже мы испытали ужас и ту бесконечную тоску, которая теперь всегда со мной. Это случилось в товарном вагоне, когда беременные женщины рожали у всех на глазах, без врачебной помощи. Душераздирающие крики и плач новорожденных, спертый воздух, нехватка пищи — мое детство уходило от меня с каждым днем. Потом наш поезд остановился в чистом поле, чтобы люди могли справить нужду. Трудно представить более жуткую картину. Женщины и мужчины, юноши, девушки и малые дети забились под вагоны, вынужденные друг у друга на глазах отправлять естественные надобности.

На месте назначения выяснилось, насколько горька жизнь ссыльных переселенцев. Дважды в месяц сотрудники органов приносили взрослым на подпись карточку с предупреждением — за попытку побега либо расстрел, либо срок в двадцать пять лет. Существование было настолько невыносимым, что мысль о побеге возникала постоянно. Но подпись в проклятой карточке запрещала даже думать об этом.

Мы не могли получить образование. Сыновей ссыльных не брали в армию, их считали недостойными служить Родине — и через это унижение нам предстояло пройти. Старший брат женился и остался на месте ссылки, как остались многие. А мы через восемь лет вернулись в Армению. Какая логика была в этой ссылке, этих смертях, ужасах, унижениях? К примеру, почему отец после возвращения до самой смерти получал пенсию заслуженного красного партизана?"

Свидетельствует односельчанин, не пожелавший назвать свою фамилию: "Все творилось на моих глазах. Кто знает, может, еще раз повторится. Увиденное в тот раз стало для меня уроком на всю жизнь. Недели за две до "мероприятия" главе нашей семьи поручили скрытно следить за соседом, кандидатом на высылку. Всех таких людей по ночам вызывали на допросы. Как ни старались держать все это в тайне, деревня шестым чувством чувствовала, понимала, что творится. Вдруг стало заметно, что с кандидатами на высылку перестали общаться по-соседски, перестали даже здороваться — вокруг них образовалась пустота. По-моему, это было самым ужасным. Случалось, подростки, заметив на глухой деревенской улочке такого человека, подкрадывались сзади и громко выкрикивали его фамилию. Бедняга вздрагивал, бледнел, до сих пор помню умоляющее выражение на лице — делайте что угодно, только не произносите громко моей фамилии. Люди стали, как мыши, бояться каждого шороха. Однажды на рассвете всех, кого наметили, посадили на машины и увезли, а мы молча стояли на крышах, наблюдая за происходящим".

Амбарцум Ованнисян — 91 год. Тогда он был старшиной милиции, до сих пор его форменные милицейские брюки висят на никелированной спинке кровати, на спинке стула — старая гимнастерка. "Нам приказали вместе с солдатами погрузить их на машины и отвезти к железнодорожному вокзалу. Приказ объявили в три часа ночи, в случае сопротивления разрешили применять оружие. Конечно, дело до этого не дошло. Солдаты окружали дом со всех сторон, не разрешали приближаться родственникам или соседям. Мы незаметно от них старались как-то облегчить людям тяжесть их положения. Иногда позволяли взять c собой какие-то запрещенные к вывозу вещи, при возможности помогали нести к машине груз".

В послевоенные годы во время визита тогдашнего Католикоса Всех Армян, Сталин вдруг предложил население Республики выселить на... Алтай и воссоздать Армению там. Католикос возразил - а как же Эчмиадзин! Сталин отмахнулся - ничего по камню разберем, пронумеруем и на новом месте заново отстроем. Вы, армяне, всё жалуетесь, что на голых камнях живёте - будет вам большая хлебосольная Армения на Алтае. Слава Богу, идея эта не осуществилась - Католикос воспртивился и после возвращения в Эчмиадзин неожиданно скончался при невыясненных обстоятельствах - наверняка ГБ-шники отравили.

Прецедент к тому времени случился - Карело-Финскую ССР понизили до статуса АССР, поскольку там титульного народа не набралось и миллиона. Численность населения Армении после войны составляла немногим более миллиона и армян по замыслу Отца Народов надо было отправить в Южную Сибирь, как в своё время высылали евреев на "новую землю обетованную" - в Приамурье. При этом территорию Арм. ССР предполагалось разделить на две части - Севан и Зангезур Азербайджану, остальное - Грузии.