В рамках посреднической миссии Русской Православной Церкви по установлению мира и согласия в зоне карабахского конфликта в июне 1995 года состоялся первый визит новоизбранного Верховного Патриарха и Католикоса всех армян Гарегина Первого в Москву. В Даниловом монастыре было подписано Совместное заявление Алексия Второго, Гарегина Первого и Аллашукюра Паша-Заде.
Потом Католикос нагрянул на Армянское кладбище. В проповеди, прочитанной с амвона церкви, Его Святейшество, видимо, шокированный малым числом присутствовавших прихожан, предупредил, что, если к его следующему приезду в Москве не будет возведена новая армянская церковь, он будет разговаривать по-другому.
Никто не знал о возможном приезде Католикоса в церковь; я же оказался там потому, что занимался распространением «Юсисапайла», экземпляры которого вручил двум братьям Нерсисянам: архиепископу Гарегину и архимандриту Езрасу. Уединившись за зданием церкви с архиепископом Гарегином, которого я знал еще в его бытность слушателя Духовной Академии в Загорске, мы долго беседовали о перипетиях прошедших выборов. И даже перекурили: он достал из-под сутаны пачку «Марльборо» и угостил бедствующего издателя «Юсисапайла».
15 июня прошла встреча в Доме литераторов, где •Католикос произнес трехчасовую речь. Эта встреча стала первым в Москве общественным мероприятием за последние 70 лет, которое прошло полностью на армянском языке без перевода. Присутствовавшие московские армяне, естественно, ничего не поняли. Но если это для них было своеобразным наказанием за незнание родного языка, то для многочисленных русских, приглашенных на этот вечер, ситуация была достаточно щекотливой.
В начале своей грандиозной речи Католикос отметил, что, строго говоря, это его первая встреча с армянами Москвы. «Да, - сказал Его Святейшество, - мне до этого приходилось бывать в Москве, а точнее, проезжать через этот город. Тогда я чисто случайно оказывался в московской армянской церкви и встречался с нашими верующими. Но мне больше приходилось общаться с представителями Русской Православной Церкви в Загорском монастыре, где проходили в те годы заседания Всемирного Совета Церквей.
Поэтому сегодняшняя наша встреча здесь, в этом прекрасном зале Дома литераторов, - она по существу первая и по-настоящему осмысленная.
Два месяца назад в моей судьбе поизошел коренной и, можно сказать, революционный переворот. Да, я родился в диаспоре, вдали от родной армянской земли, но не вдали от Родины. В тот день, когда я вступал в чин служения нации и Церкви Католикосом всех армян и стоял коленопреклонен-
ным перед Алтарем Святого Эчмиадзина, я тогда сказал то, что хочу повторить и сегодня: «я не родился на родной земле, но Родина родилась во мне.
В то мгновение, когда я открыл глаза этому свету, услышал голос матери, когда, позднее, увидел месроповский алфавит, через который обогатился армянской литературой, национальным духовным наследием, узнал историю и прошлое, - во мне зажили духовные ценности моей Родины, непреодолимая воля народа к возрождению, каноническая миссия вероисповедания и другие культурно-нравственные достижения нации и они превратили меня в того, кем я сейчас являюсь». Другими словами, когда я был призван ко служению в этом наивысшем и наитруднейшем чине в качестве Католикоса всех армян, я прекрасно сознавал все величие и всю тяжесть той ноши, которую взвалил на свои плечи.
Современная жизнь имеет историческое значение и те годы, которые мы с вами сейчас живем, потом будут названы историками судьбоносными, созидающими будущее. Да, есть годы, которые проходят незаметно, не оставляют никаких следов и их, как будто, и не было. Но есть годы, которые имеют такое значение, открывают перед народом такие новые горизонты и направления, что их нельзя считать обычными, относиться к ним как к другим периодам. До тех пор, пока мы не поймем это, не научимся смотреть на все и, прежде всего, на себя по-другому, до тех пор, пока мы не сможем очиститься внутренне, чтобы освободиться от груза прошлого и смотреть на новую действительность новыми глазами, - мы не сможем соответствовать времени, в котором живем, не сможем быть его достойным! Замечательный летописец пятого века Егишэ имеет такие строки: «Тот, кто хочет увидеть свет, должен протереть глаза, чтобы освободиться от пелены».
Сегодня армянский народ меняется на наших глазах. Сегодня наша жизнь не может быть такой, какой она была десять лет назад. И мы тоже должны измениться, реорганизовать свой духовный мир, чтобы не отстать от жизни.
Я вспоминаю и уверен, что многие из вас тоже помнят те дни, когда мы пели песни о свободе. Моя первая прочитанная книга принадлежала перу Аветиса Агароняна и называлась «Дорога свободы». Мы все, жившие в диаспоре, бредили свободой и независимостью нашей Армении. Когда в тех странах, где мы жили, упоминали слово «государство», было очевидно, что речь идет не об Армении. Мы в душе спрашивали: «придет ли время, когда прозвучат эти слова - Армянское государство?» Да, у нас было государство, призванное к жизни Сардарапатским геройством и провозглашенное независимым 28 мая 1818 года. Вся нация - ив Армении, и в диаспоре - тогда воодушевилась. Но, к сожалению, в регионе произошли военно-политические изменения и через два года Первая Армянская Республика пала. И снова нас всех взяла в свои объятия грусть, снова мы стали нацией, не имеющей государственности. Конечно, мы были одной из древнейших наций, имели самобытную национальную идентификацию, но не имели государственного воплощения всего того, что мы называем Арменией. Я три с половиной года жил в Нью-Йорке и каждый раз, когда проходил мимо здания ООН, искал глазами наш «Ерагуйн» (триколор), но среди множества развевавшихся флагов не находил его. Бывал я и внутри этого здания, присутствовал на заседаниях и так хотелось увидеть на одном из столов табличку с надписью «Армения»! Но, увы!»
 «И, когда настал тот день, о котором мы все мечтали, -сказал далее Католикос - когда на флагштоке перед зданием ООН вэмылся наш «Ерагуйн», а в зале появилась табличка нашего государства, я воскликнул: «Слава тебе, Господи!»
Затем Гарегин Первый вспомнил тот период, когда он служил в Иране, все армянские церкви этой общины 60-х годах были отторгнуты от Святого Эчмиадзина
«Вы живете в Москве, мои братья и сестры. Москва - большой и славный город. Город, имеющий всемирное значение и всемирную славу. И был у меня об этом разговор с Екатериной Фурцевой, когда она, будучи министром культуры Советского Союза, приехала в Иран. Я тогда руководил Исфаганской епархией Армянской Апостольской Церкви. И вот как-то мне звонит губернатор и просит показать церковь и музей госпоже Фурцевой, которая была важной гостьей шахиншаха Реза-Пехлеви. Она вошла в наш Храм Всеспасителя, построенный в Новой Джульфе в 1660 году, и была просто потрясена, стала восхищаться буквально всем. Я ей сказал: «Вы не должны так восхищаться. Что этот храм по сравнению с кафедральными соборами Москвы и Санкт-Петербурга. И как можно сравнивать эту, по существу, деревенскую церковь с шедеврами церковного зодчества России». «Когда мы, - ответила она мне, - сооружали те кафедральные соборы, у нас была империя и императоры. Вы же армяне, когда возводили этот храм в иранском городу Исфагане, были беженцами, гонимыми отовсюду. И потому я поражена, видя, но, не понимая, как вы умудрились все это создать. Поистине ваше деяние гораздо выше!»
Прекрасный ответ, хотя, признаться, несколько странный для министра культуры коммунистического правительства, уничтожавшего те же храмы, соборы и церкви.
«Да, - продолжил наш Католикос, - Москва - великий город, и русские - великий народ, столько свершивший во всемирной истории и сыгравший такую решающую роль в судьбе Армении и армян, особенно в последние годы! Поэтому мы сегодня имеем такую настоятельную потребность еще больше укрепить эти давние связи между нашими двумя народами, между нашими Церквями.
Но мои дорогие соотечественники, давайте, как говорится в нашей народной поговорке, «криво сядем, но прямо скажем». Чего мы сами стоим, если ни на что не способны? Если мы свою собственную церковь будем содержать в том виде, в котором она сейчас, - позор нам! Если мы свой армянский язык не будем в этой колонии развивать и поддерживать, - как я могу называться Католикосом всех армян!? Католикосом каких армян я буду? Не знающих свой собственный язык!?»
Аплодисментов не было, а ведь это главная проблемы нашей общины!
И нашего «Юсисапайла».
Далее Католикос всех армян Гарегин Первый сказал: «После чудовищного геноцида, унесшего полтора миллиона жизней, оставшиеся в живых рассеялись по всей земле - от Европы до Австралии, от Азии до Африки. Они потеряли свои корни, были оторваны от Родины, лишились всего, что имели, и оказались в чужих краях. В 1929 году Уинстон Черчилль написал в дневниках, которые потом были изданы в его пятитомном собрании сочинений: «Несомненно, это конец армянского народа: он целиком уничтожен и весь ушел в небытие». И, действительно, разве можно было тогда вообразить, что армянский народ возродится? И я, как бы в ответ, написал следующее: «Сэр Уинстон Черчилль был великим человеком и великим политиком, но оказался плохим пророком. Он ошибся, ибо не знал армянского народа, его истории, его стойкости и величия!» Будучи студентом одного из английских университетов, я в 1957 году поехал в городишко Уитки, что близ Оксфорда, и выступил там по просьбе одного миссионерского учреждения с лекцией об армянском народе. Я подробно рассказал о наших достижениях, приводил множество цифр, в частности, что в Ереванском университете 25 тысяч студентов, в политехническом институте - 15 тысяч, в Бейрутском американском университете - 700 студентов-армян. Вдруг поднялся старый человек лет 90, с тростью в руке и шлемом времен колониальных войн на голове, и воскликнул: «Вы хотите сказать, что армянская нация жива!? Та нация, которой наши политики не захотели помочь потому, что наши суда не могли преодолеть горы Тавроса и подняться на Арарат? Вы знаете, когда я учился в воскресной школе, мы жертвовали свои пенни армянским сиротам. Я счастлив, что хоть так мы смогли помочь», И вот что я ему ответил: «Дорогой и глубокоуважаемый сэр! Когда я ехал сюда, в газете «Дейли Телеграф» я прочел вот эту заметку: такой-то армянин пожертвовал Кембриджскому университету 50 тысяч фунтов стерлингов для открытия колледжа имени Уиистона Черчилля. Так что, друг мой, мы свой долг за те пенни вернули с лихвой!»

«Вы знаете, что богатство само по себе не имеет ценности, только тот человек оставит свой след на этой земле, кто посвящает свой труд взращиванию духовных ценностей, по настоящему нетленных и неподвластных времени.
Какие поколения вышли из Московского Лазаревского института! Из других учебных заведений нации: Нерсисянской, Геворкянской Мелконянской, Агбабянской...
И я хочу сейчас, в мой первый приезд к вам, воззвать к сердцам и умам вашим.
Развивайте вашу московскую общинную жизнь. Изгоните безразличие из жизни вашей. Если отцы тогда смогли построить Лазаревский институт, что сегодня мешает вам?...
...Наши миллионеры так объясняют свое поведение: «мы копим деньги для будущих детей наших детей». А в это время нация бедствует!
Мы нуждаемся в настоящем, в сиюминутном, ибо сейчас оздается, куется будущее. На прошлой неделе я прочитал биографию Александра Манташева. Он жил в Баку, Тифлисе, Москве, а потом в Париже. И сегодня мало бы кто его вспомиал, если бы не выстроенная в 1908 году на его средства Патриаршая Резиденция в Святом Эчмиадзине. А потом прекрасный Кафедральный Собор Святого Иоанна Крестителя в Париже, возведенный им в 1910 году. Этими деяниями Алекандр Манташев обессмертил свое имя и, пока люди будут посещать Патриаршую Резиденцию в Святом Эчмиадзине и парижский Собор, они будут вспоминать этого человека - истинного человека, истинного христианина, истинного армянина!»
Еще более прекрасна была концовка речи Католикоса всех армян Гарегина Первого:
«В заключение своего слова мне хотелось бы напомнить ответ Александра Солженицына на вопрос корреспондента «Таймз» о его впечатлениях от западной цивилизации. Писатель сказал, что на Западе духовные ценности девальвируются, а материальные - наоборот, и, в результате, общество деградирует.
И еще он сказал: там очень часто слышишь слово «право» и чересчур мало - слово «обязанность».
Каждый человек имеет права, но где обязанности? Где мой долг? Если у меня нет долга - я не человек. Право принадлежит Богу. И право умереть по-человечески мы можем заслужить, только постоянно отдавая свой долг. Без выполнения долга никто не имеет права. Имеем право на Родину - обязаны Родине. Имеем право на нашу Церковь - обязаны Церкви. Величайший философ Кант, который не мог поверить в Бога, руководствуясь рациональными доводами, велел написать на своей могильной плите: «Верую в Бога, потому что вижу звезды на небе и слышу зов долга - душу свою».
Внимающий зову долга слышит голос Бога. Не выполняющий долга человек не имеет достоинства.
Господь наш Иисус сошел с небес для служения человечеству. Он трансформировал слово «долг» в более высокое понятие - «крест», т. е. жертвенность. Именно это и есть христианство, это есть человечность.
Это и значит быть армянином!
Живите и только так живите! И если так будете жить, тысячу лет живите!»

Не знаю, чья это была заслуга (не архиепископа Гарегина Нерсисяна ли?), но мне перепал пригласительный билет в банкетный зал гостиницы «Метрополь», где Католикос Гарегин Первый дал обед в честь Патриарха Московского и всея Руси Алексия Второго. На приеме присутствовали иерархи обеих Церквей, посол Армении Ю. Мкртумян, политические деятели России (включая Владимира Жириновского и Константина Затулина), представители армянской диаспоры Москвы (Нами Микоян, Эдуард Оганесян), но вот Сержа Джилавяна, кавалера ордена Святого Григория Просветителя, получившего его два года назад из рук Католикоса Вазгена Первого в том же зале, - среди приглашенных не было.
Зато Святейшие Патриархи благословили деятельность армяно-русского христианского вестника «Северное Сияние», избравшей своей миссией утверждение ценностей восточнохристианской (византийской) цивилизации, являющейся основой исторической и духовной общности обеих Церквей.
И даже согласились попозировать с «Юсисапайлом» перед фотокамерой, которую взял у кого-то напрокат.
И который – досадно до сих пор! – ничего не снял, только засветил пленку.

Репортаж о визите Католикоса, полный перевод его выступления, а также другие актуальные материалы были опубликованы в пятом номере «Юсисапайла», вышедшем в свет 18 сентября 1995 года.

Продолжение следует